ГЛАВА II ИЗ МИСТЕРИАЛЬНОГО ДНЕВНИКА 23 апреля 1986 г.
Москва Сегодня утром разбудила птица. Она боится людей и их энергетики, поэтому поёт пока они спят. Как она интенсивно приветствует Солнце! Эта птаха нуждается для своих временных и смертных дел (продления рода и поиска пищи) в этой пятиминутной руладе, изысканной и высокой, чтобы соединиться с энергией солнца, которое даст ей жизнь для продления рода и для пищи, а люди не исполняют даже самого малого, необходимого для продления временных форм. О чём тогда говорить в связи с вечными телами - Манаса, Буддхи и Атма? Сколько же мы их нарабатываем, сколько же мы их стяжаем, сколько раз в день мы проникаем в их бытие через подаренные нам свидетельства и коды? Звёздный свет Сириуса сегодня опять ударил по ауре Земли и звал из домов. В домах, в постелях - так мне снилось - находилось много народу, хотя много народу стояло с поднятыми руками на берегу моря, питаясь, озаряясь, продлеваясь звёздным светом. И звёзды падали к ним, на них. В домах, где спали люди, тайно разбойничала какая-то умелая шайка. А умельство их заключалось в том, что они распространяли вокруг ядовитую траву, отчего воздух был наполнен опасной горечью. Я с каким-то мужчиной пыталась выяснить их намерения, выясняла степень опасности этой травы и знала, что они нам подмешивают эту траву в пищу. Когда наступит утро и звёздный свет прекратится, они нас отравят. Я осматривала свои предметы, мистериальные дневники, ещё несколько книг и какие-то вещи, лежавшие на столе, с тем, чтобы самое необходимое взять и уйти. И уйти скорее. Похоже, это моя Монада следила за всем и организовывала уход, а моё мужское начало и моё женское начало вели себя неодинаково. Он ушёл на берег под звёздный свет, а женщина спала. Я знала, что она недавно легла и не проснётся. Я подошла к ней и сказала, что нужно идти на берег, не надеясь поднять её. Но она сказала: «Да, я иду». Очень неожиданно для меня сказала, будто в первый раз. Знаете, этот утренний женский сон и тепло постели... Я сама проснулась с чувством, что все мы выйдем к берегу. В последнее время решающаяся проблема Тельца связана с проблемой желания, проблемой интенсивных нижних проявлений животной природы. В это утро она как-то очень выстроенно решилась. Хотя решение давно известно, но оно должно исполниться. Если исходить из принципа развоплощённых жизней, то есть всегда тренировать своё состояние сознания на то, чтобы остаться, мы будем искать способы установить непривязанность. Главное сейчас - непривязанность к пище и сексу. И то, и другое должны быть преображены. Чистая пища и духовные парные отношения. Если хоть в какой-то степени завязаться на этих двух корнях, то развоплощённый принцип жизни не осуществится, и, как пишет Учитель Кут Хуми, «миллиарды опытов эго погибнут». И только немногие, столкнувшись с самым дном и выстояв там, пойдут в возвратное движение к Отцу. Неслучайно в группе появилась новая пара: Саша-Телец (называемый Вулканом) и новое лицо в составе родившихся в пятидесятые годы - Дина. Вдохновение Тельца и насыщающее сердце Львицы (Телец-Лев) хорошо сочетаются. В связи с ними вспоминается эпизод из известного мифа, когда Вулкан куёт под морским дном кресло своей Матери (Гере), которая когда-то сбросила его с небес. Когда ей доставили кресло на небо и она села в него, кресло сковало её. Море - сакрал. Дно моря и кресло - кундалини. Не взятые Герой зоны сакрала-кундалини сковали её. Гера - женское начало, а Вулкан - мужское начало одного организма. Когда она - на Олимпе, он - под морским дном, и тогда она - закована. Организм Духа не осуществляется. Но Дионисий опоил Вулкана вином (энергией синтетического Второго Луча) и поднял на Олимп, к Матери. Тогда Вулкан расковал Её в обмен на то, чтобы Боги оставили его на Олимпе, где он принялся строить им великолепные дворцы. Будет ли Саша-Вулкан продолжать свои сакрально-творческие потуги под морским дном (горизонтальные энергии) или с помощью группы и Канала Учителей вернётся к женскому началу своей же Души, закованному в «кресле», в собственных неосвоенных кундалинных зонах? Моя задача - помочь этой паре, насколько возможно. 27 апреля 1986 г. Москва День рождения Саши-Вулкана. Два дня назад - приход Шивы. Парвати (Дина) сумела через молитвенный восторг и напряжённое ожидание Спасающего вызвать этот приход через Сашу-Вулкана. Бьющаяся от тоски пчела успокоилась в высшем «мёде». Необыкновенная победа! Саша-Вулкан сумел стать сострадающим такой надобе. Нас коснулся Учитель, отчего все в группе были изумлены и ослеплены Тем, Кто явился. В предыдущий день (как симметричный взрыв) взорвался Чернобыль. Вот что значили мои сны о ядовитой траве. Параллель: высший мёд - и высший яд. (Как пишет Джуал Кхул: радиация - медитация минерала). Под горячим московским солнцем, во вполне возможно радиоактивных полях, в ядовитом воздухе через Вулкана проявился Учитель Сострадания! Всего на несколько часов! 29 апреля 1986 г. Москва На выставке картин Саши-Вулкана пришло некоторое понимание истоков искусства. Искусство изначально было частью литургии, это был способ молитвы реальному Богу, и тогда те, кто производил эту молитву, были священниками. Они были готовы к реальному, живому контакту с Высшим с последующим закреплением его в иконах, песнях, молитвенных гимнах, либо в каких-то театральных действах. Там не было авторов. Это был способ молитвы. А теперь «творцы» по сути не веруют ни в Кого, кроме самих себя. Разгоняясь медиумически, открывают центры и попадают, действительно, в живые Зоны, на напряжении - наркотическом, либо тщеславном - словом медиумически, получают информацию, потом фиксируют Её в нижней зоне, присваивают себе Откровение, энергия которого, естественно, падает на их сакральный-кундалинный центры и возникает жгучесть и гордыня. В этом негативизм искусства. Искусство не может быть отделено от духовной практики. По сути оно тоже элемент духовной практики, который отбился, так сказать, от главного процесса и энергии. Через медиумический канал стал насыщать так называемого «творца». Поэтому оно антидуховно само по себе. Поэтому его носители, как правило, грешны. И грех, как наращивание нижних зон и расслабуха (спиртное, наркотики или блуд) считаются нормой, потому что они иначе не выживут. И вместо того, чтобы в момент творчества уловить Источник Душ, дающих Откровение, и получить тем самым доказательство реальности высших зон, они решают, что гениальны они сами. Как можно быть самому гениальным? Можно только контактировать с кем-нибудь, более гениальным. При этом они сделались теургами нашего общества, что очень опасно для этого поистине самого прогрессивного на Земле общества. Когда берёшь сверху интенсивные объёмы энергии, чтобы тебе не сойти с ума, надо или открыться, или чиститься, или жертвовать, для того, чтобы эти большие объёмы проникали в твою структуру безболезненно. Иначе эти объёмы начнут насыщать сакрал-кундалини и эта природа начнёт буйствовать. (Поэтому в искусстве норма - тщеславие, похоть, буйство горизонтальных выплесков, сначала в личной их жизни, а теперь в их так называемом искусстве, а затем будет и в политике.) У Саши-Вулкана (Рекуненко) - неплохая живопись. Но беда в том, что своё вдохновение он любит больше Того, Кому он молится в форме этого вдохновения. При включении сакрала физического плана человек рождает простого смертного ребёнка. При сакрале астрального плана он рождает эмоцию, которая быстро исчезает. В любви к земной женщине он рождает чувство, это тоже недолговечная конструкция. В своих картинах он рождает детей астральной и ментальной зон, но тоже смертных детей... Когда же Саша-Вулкан начнёт рождать на зонах Духовной Триады? На зонах своего вечного тела? Я сказала ему об этом, а он: «Серапис и Кут Хуми рисуют!» Но разве Учитель Ракоси не сжёг свои картины, потому что был свободен от них, как и вообще - от физического плана? Вот если так относишься к творчеству, как Они, тогда пользуйся физическим сексом, пользуйся астральным любовным проявлением, пользуйся ментальным творчеством - пожалуйста, но только пользуйся всем этим для наработки главного - посвятительных бессмертных тел! Проводником имеет смысл пользоваться тогда, когда он не вместо нашего вечного тела рождает ребёнка. Таков же закон по отношению к остальным проявлениям. Можно, написав картину, родить Атму. Но попробуй её тут же сжечь - эту картину! Скажи: «Я Атму имею, а написал только для закрепления на физическом плане, сейчас я сжигаю». (Я сказала об этом Саше, на что Дина воскликнула: «Он откажется от Атма-состояния, но картину не сожжёт!») Женщина, как за Бога, держится за свою любовь к мужчине, к ребёнку (почему она и произрождает на сердечном плане, на астрале). А мужчина, если сделал какую-то вещь, уже раб этой вещи, так как это - его ребёнок. Картина - господин Саши-Вулкана. В этом его ограниченность, и в этом основа смертного семени. Желание мужчины делать дело - это его сексуальное желание внедриться. Это, по сути, Богоотцовский импульс, волевой инфлукс заброса, но на уровне физическом и ментальном - это только продление физического плана, астрального и ментального. Да, мужчина создаёт комфорт на Земле, но и войны - его внедрение, военная наука - его внедрение. Когда Серафим Саровский любит Матерь Умиления, он в Неё тоже внедряется. Он Её так любит, он отдаётся Ей. Он - Её. Он - Монада. Он - состояние, а потом - дело. Он опёрт о вечное и пользуется временным. И всё же как прекрасно Саша-Вулкан написал Быка Аписа (Боги в виде животных ему удивительно удаются). Мы много молились всей группой, много говорили о священном Быке... Особенное качество Аписа - в том, что он несёт щедрое разрешение проявиться всему, что любит его, что благодарит его, что восхищено им. Солнце, звёзды начинают жить! Монады, души, люди начинают жить! Жить и творить! В этом белом поле устойчивости и надёжности божественной Жизни любая Монада начинает творить. Начинает творить без того, чтобы вспомнить о себе, потому что творчество возникает как акт восторга перед Аписом, белым Быком, белоснежным и чистым. Когда видишь это Великое Существо, всё вобравшее, всё превратившее в божественность, от восторга перед Ним начинаешь творить без памятования о себе. Просто проявляешься в зоне восторга. На фоне Отеческого, мужского и кормящего проявляешься не как самость, а как сотворец с его молчаливой, щедрой силой. Тогда белоснежное молчание, естественная серьёзность связаны с наслаждением и детскостью пребывания в Бытии Бога. Здесь реальность Его как Бога и реальность Тебя как Монады выглядит абсолютно окончательно, абсолютно жизненно. С помощью Аписа, без сомнения, продлеваешься в божественном бытии. Почему бык - и звёздность? Звёздность - холодность и отстранённость. А Бык - тотальность бытийного! То-то и оно, что в Нём это слито. Слиты многие, казалось бы, несочетаемые качества: великолепие Отца - и детскость. Могущество - и кормящая утроба. Аристократизм - и запах сена на лугу. Ослепительность - и наивность ребёнка. В нём нет ничего, что не было бы обожествлено. Испытываешь предельное изумление: как что-то можно оторвать от божественности? Как что-то можно снизить, отчленить от целого, измучить, сделать грехом? Потому что в самой природе Быка Аписа лежит изумление перед грехом. Его в нём нет! Ну, как дети смотрят на греховное. Как лани смотрят на глупого человека... Чем выше Божество, тем в более простой форме оно воплощается. Планетарные Боги - в образах людей, Солнечные - в ангелах, Космические - в животных. Так и Апис сочетает Величие Космоса с тотальностью животного. В Аписе (как и в Анубисе, Тефнут, Бастет, Ганеше) поражает то, что безусловная божественность проявляется через животное генетическое родство. Здесь странное сочетание масштаба божественной, интенсивной силы и животного, сокровенно родного до изначальной клетки. Наверное, так потрясающе выглядит Божественная Вечная Генность. Это только детство улавливает с его сказками, потому что помнит ещё себя до этого последнего воплощения, да ещё посвящённые определённых посвящений. Интересно, что эти Сущности приходят не только в сновидениях, но нередко днём, в эфирных телах. При касании Аписа возникает предельное жизнезнание о своей божественности. Бытовое знание о своей божественности! Я глубоко почувствовала Египет и себя там, и все эти мистерии, возобновлённые, как пишет Джуал Кхул, только в конце этого века. Качество тех посвящённых - естественность в Боге. В них не было верования, в них было родство с Небом, какое испытывает дитя Неба. Недаром фараоны назывались сыновьями Неба. Это не кастовая гордыня - ни в коем случае! Это естественность принадлежности к божественному бытию. Сейчас испытываешь неудовольствие, если что-то в жизни мешает такому состоянию. Я понимаю устремлённую серьёзность жрецов и посвящённых Египта. Они не допускали перемены своей жизни. Они не могли иначе. Но это не гордыня. Это посвятительный возраст. При влиянии Аписа нет довольства собой, нет даже условия для развития довольства. Ну, не доволен же ребёнок-сын, что мать его обнимает! И не лучше же он других! Объятие Неба - это решение Неба. Хотя это объятие звёздное, оно очень внутреннее, оно сущностное. Египетские жрицы не кокетничают. Я всегда любила такой тип женщины. Я не понимала других, и всё остальное оскорбляло. В ней живёт женская естественность продления Жизни, но Вечной Жизни Бога. Отсюда незапятнанность Её при всех Её действиях, ни одно из которых Она не избегает как ещё одну форму проявления Бога. Естественность, чистота жриц, целостность, целостность в Духе. О, это очень редко у нас! Все эти: «Простите мне, я так люблю Татьяну милую мою», - эти попытки найти что-то такое целостно-простое, целомудренное - не всегда венчались успехом. Это напоминает Кали и её предельную открытость Богу. Но Кали готова принять Господа, а Эта Жрица, уже принявшая Господа. Вот разница. Может быть, это разница Кали и Нут? Там, где есть Апис, нет разделения на травы и звёзды. Тут побеждён тот, кто делит, вынуждая к аскезе, к разделению или греху. Это великое жилище Космоса, которое стало твоим Домом. Тут - уют. Тут всё есть. Тут всё обустроено. Тут нет ничего неучтённого. Тут всё насыщено истинностью и простотой. Это не молчаливая суровость монастырей. Не жреческий, храмовый ритуал религиозной организации. Здесь организм - в своём родном доме. Меня буквально пронизывает старинное и драгоценное переживание Египта как дома, как родины - очень древней родины. Наверное, здесь есть параллель с фактом бегства Асмодея при воскурении печенью и сердцем рыбы в верхние страны Египта (эпизод из «Товита», «Ветхий Завет»). Да, в этом состоянии - ключ к расшифровке «Товита», когда впервые Товия не погиб, как муж. Когда злой дух Асмодей, убивающий всех женихов Сары, поднятый Аписом, был побеждён, закован Ангелом в верхних странах Египта. 31 апреля 1986 г. Москва Когда сегодня шла уборка ашрамной квартиры, я с удивлением наблюдала, как был оскорблён участием в ней Саша-Вулкан. Он глубоко страдал, он цепенел от горечи: художник - и вдруг примитивный труд?! Он к этому не привык! За него его исполняли мать, сестра, жена. В свою очередь он осчастливливал их собой как талантом, как опорой, как некоей драгоценностью. Закон драгоценности собственной шкурки - закон раковой клетки. Вместо того, чтобы слушать санкцию организма и взаимообмениваться с другими клетками, раковая клетка повторяет себя, только себя, тем самым губя и себя, и организм. Но почему это вдруг наша отдельная личность - драгоценна? Что в нас драгоценно? Групповая душа? Но это не мы! Групповой Манас - это тоже не мы; Христос - это не мы; Иисус - это не мы; Апис - это опять не мы! Если бы это были мы, мы бы не были личностной, драгоценной шкуркой. Так где же наша драгоценность? Когда в мужчине - Апис, то чувства драгоценности у него нет. Но потом, когда возникают мужские «достоинства» и жгучие потенции, он попросту крадёт энергию Аписа и поглощает её собой. Все жили для Саши-Вулкана. Мама жила для него. Папа жил для него. Преподаватели, покровители. Естественно, непрерывность бытия через земное или «эстетическое» семя - единственное, что знали родители и педагоги, а значит, Саша был доказательством смысла их жизни, их продлением. Потом он получил образование - это уже сверхдрагоценность. А когда его картины покупают, так это Бог знает какая супердрагоценность. И ходит здесь такая шкурка драгоценная! Для кого? Только не для нас! Что удивительно: все - для него, а он никому не должен. Ни верхним, ни нижним. Ни ангелам, ни бесам, хотя сущности всех уровней от физического, вплоть до адического - выполняют закон видовой выживаемости: все взаимообмениваются, все соотносятся, все ищут свою выгоду. Когда нас поглощает Монада, и мы в Неё входим, мы в этом заинтересованы. Она нас вбирает, а мы Ею становимся. Она повышает наше сознание до Себя, поглощая нас как пищу, но Она делает нас Собой, и мы обретаем общность с Нею. Страж Порога расплачивается по-другому: он никого не поднимает, но опускает тем, что в течение воплощения удовлетворяет наше тщеславие, а в конце, будьте добры - поглощайтесь за это пустотой и смертью. Многие научились втягивать энергии в себя, как в драгоценность, и сверху, и снизу, с полным ощущением собственного права вобрать массу усилий, направленных в их сторону. Какую помощь, например, оказал Саша родителям? Какую - женщинам, с которыми был близок? Нет, он драгоценностью являлся к ним. Эдакий венец творения! Саша нередко зорко следит, благодарны ли ему лично, тщеславят ли... Так как ему больше всего на свете хочется быть «драгоценной» шкуркой, и он давно уловил, что это легче всего удаётся, если опереться о нижнее, то он окружал себя Евами. Так что дело не в том, что Ев много, а Марии нет, а в том, что он сам Еву выбирает. В этом случае в течение нескольких десятков лет его будут ценить как творца, будут холить как личность, как самость. Он забудет о том, что мог бы быть руками Богородицы, руками Буддхиальной Матери, а стало быть Христом. Но это его выбор. Он начинает с себя, как «драгоценности», продолжает браком с Евой, а кончает раковым заболеванием самости. В сказках подобного молодца опаивают, он идёт не в ту сторону и забывает о Марье-царевне (своей душе), пока враги не кладут её в гроб (пусть даже хрустальный). Враг в этом случае - образ себя, драгоценная шкурка. Наверное, именно её держит в руке дьявол в картине Буонарроти «Страшный Суд» в виде хламиды Монады. |