В Третьяковской галерее последний раз я был около двадцати лет назад, когда моё понимание процесса духовного развития ещё ограничивалось стремлением к выражению идей в художественном или интеллектуальном творчестве.
Теперь, по прошествии стольких лет, когда духовная практика стала самой моей жизнью, в момент майского полнолуния, я решил обновить своё старое впечатление о светской живописи и пошел в Третьяковскую галерею. То, что я увидел там, вызвало настоящее потрясение.
Но что-то всё-таки отличало людей той эпохи от нашей. Я пошел дальше по залам, где портретов знати становилось всё меньше, а лиц простых и выдающихся представителей того времени - всё больше, и меня внезапно пронзило понимание сути этого различия. Люди восемнадцатого века были адекватны своему времени. Они нормально развивались (как души): от меньшего понимания, часто через боль и страдание - к большему. Чувствовалось напряжение эволютивного роста (порой через борьбу), преодоление мрака невежества, героическую смерть. За каждой картиной буквально физически ощущалась нарастающая боль, вызванная попытками разрешить это вечное противоречие материальной и духовной природы, мучительное желание прекращения несправедливости и отказ смириться с тем, как устроен мир. Трагедия и сила этой борьбы была выражена в каждом лице: рабочего, крестьянина, солдата, интеллигента. Это было видно в напряженном лице Достоевского с красными от бессонницы глазами. Это угадывалось в невероятной сосредоточенности Толстого, склонённого над рукописью. Во вдохновенном лице Некрасова, прикованного болезнью к постели, но продолжающего работать. Каждая идея, выраженная на полотне, формировала основу будущей революции. Рождающаяся, мятущаяся душа нации постепенно закладывала предпосылки для грядущего освобождения от ханжества и феодального мракобесия, царившего в царской России. Слышался гул пробуждающегося вулкана, разбивающего цепи рабства и кующего оружие для нового духовного прорыва. Впереди была революция и семьдесят лет Советского строя, следующего эволюционного этапа. И мы знаем, что те, кто потом осуществили революцию, вобрали в себя всё напряжение социальных и духовных наработок и всю мощь неразрешенных противоречий предыдущих поколений. Коммунистическая идея открыла ход к свету знания для самых отсталых народов нашей страны. Ни в картинах парижского Лувра, ни в мюнхенской пинакотеке ничего подобного я не видел. Там в основном собрана живопись, изображающая довольных лжизнью буржуазных обывателей и праздных властителей. Их основной мотив - это вакханалия во всех возможных видах и формах. Действительно духовные картины там - редкое исключение и, как правило, все они написаны по библейским сюжетам. У европейских стран тоже был свой этап расцвета национальной души, но сейчас мы видим только засушенный гербарий без цвета и запаха живого цветка Души. А что же люди в нашей стране? По форме они рухнули до состояния восемнадцатого века. Но что их ждёт впереди? Где эти напряженные глаза и высокие порывы? Где они, гениальные художники, писатели, философы? Их нет! Осталась тупая самодовольная физиономия власти. Те же министры-бояры, попы-священники, купцы-олигархи. Они пытаются растоптать советский этап страны, они думают что они снова победили. Но история не движется вспять. Тогда, два века назад, цветок души нации рос, развивал листья и побеги, оформлял завязи будущих духовных цветов. Русская, а позже Советская культура выразили всю красоту и полноту цветения духовных бутонов. Истинно советские люди - это плод национальной души. Те, кто видят продолжение советского строя на новом универсально-духовном этапе - это семена будущего. Но ещё остался усыхающий и гниющий стебель. Это то, что мы сейчас видим вокруг. По форме он напоминает то, что было в начальный период роста, но этот старый антураж полностью лишен перспективного содержания, потому что впереди у него - только гниль и разложение. Когда я вышел из галереи, меня опять поразила удивительная похожесть окружающей среды на натуру картин восемнадцатого века: те же кабаки и церкви, лавочки и бездушная дворцовая помпезность деловых центров, банков и коттеджей. Те же злые, хамоватые лица купцов и помещиков, только из карет они теперь пересели в машины и победно оглядывают снующие толпы из-за тонированных стёкол. А люди опять в том же состоянии двухвековой давности, только смирившиеся перед бессмысленностью, успокоившиеся на примитивном, потерявшие душу, не имеющие будущего. |
Назад |
