ЧЕСТНОСТЬ УМИРАЕТ, КОГДА ПРОДАЕТСЯ |
А.Огнев, заслуженный деятель науки РФ. Тверь. «Советская Россия» 6 января 2001 В Октябре 2000 г. на научной конференции в МГУ А.Зиновьев говорил, что "советский опыт во многих отношениях уникален и не понят до сих пор", в СССР была создана очень эффективная система, "не имевшая аналогов". Во время референдума 17 марта 1991 г. три четверти взрослого населения страны высказалось за сохранение СССР. По данным ВЦИОМ, в 2000 г. почти 80% населения считало, что при "брежневском застое" люди жили более комфортно, чем в нынешних условиях. Либеральные западники пишут о "самораспаде СССР", хотя на самом деле они его разрушили. При анализе причин колоссальной катастрофы, обрушившейся на нашу страну, нельзя не учитывать того, что она свыше 40 лет вела тяжелую "холодную войну". США и ее союзники преуспели в проведении диверсионных операций против СССР. Но отнюдь не все наши беды идут от политики Запада. Г.Зюганов писал, что одной из главных причин безнаказанного разрушения СССР явилось то, что управление им "было сосредоточено в руках очень узкой когорты людей, и перевербовка этой когорты, ее перерождение стало причиной разрушения и самой КПСС, и нашего государства в целом". Чтобы потерпеть поражение в военном сражении, достаточно одного изменника в штабе армии, а в руководстве нашей державы оказалась целая свора предателей. Объявив себя "демократами", они предали идеи социализма, рядовых коммунистов, миллионы тружеников и геополитические интересы России. В 1999 г. М.Горбачев, выступая за границей, откровенничал: "Целью всей моей жизни было уничтожение коммунизма. Именно для достижения этой цели я использовал свое положение в партии и стране". Циничный идеолог перестройки А.Яковлев в 1998 г. в "Известиях" признал, что он стал работать в ЦК КПСС только для того, чтобы разрушить советский режим изнутри, используя для этого партийную дисциплину и слабые стороны его структуры. Поражение СССР в "холодной войне" объясняется не только разрушительным воздействием Запада, предательством верхов, но и рядом политических и экономических причин. Советская власть все более подменялась властью партии, а ее верхушка при сложившемся годами зажиме критики разложилась, и произошла деградация. Образовался разрыв между властью и широкой массой народа. Нормальное развитие советского государства сдерживали чрезмерная централизация, распространившийся бюрократизм, догматизм, окостенение творческой мысли. Идеологический аппарат запаздывал с ответами на насущные запросы жизни. Руководство СССР не сумело критически осмыслить просчеты в своей работе, правильно определить наши возможности и приоритетные области в экономическом развитии, недооценило значения новых технологий и новых пропагандистских возможностей, созданных информационной революцией. "Неонэп стучался в дверь. Возникла настоятельная необходимость в демократизации управления экономикой, в демократизации партийного руководства страной" (Ю.Белов). На конференции в МГУ А.Колганов утверждал, что "слабость объективных предпосылок революции предопределила печальный исход советского эксперимента". Учитывая "прогресс материально-технической базы социализма", индустриализацию страны, поднявшуюся производительность труда, он все же считает, что "темпы и глубина этих процессов оказались недостаточными". В 1997 г. ВЦИОМ, изучая общественное мнение, поставил вопрос: "Какая политическая система вам кажется лучше?", и 42% опрошенных людей ответили: советская и только 9% посчитали, что нынешняя. Почти половина из всех опрошенных согласна с тем, что лучше было бы, если в стране все оставалось так, как было до начала перестройки (до 1985 г.). Разрушители создали обстановку, позволившую манипулировать сознанием людей. "Были очернены, осмеяны, перемешаны символы-вехи национальной истории. Затем был создан хаос в системе мер, оценок и даже временной последовательности событий, образующих историческую картину. Общество в целом и каждый человек в отдельности потеряли возможность анализировать прошлое и использовать его уроки для того, чтобы определить свою позицию в конфликтах настоящего" (С.Кара-Мурза). Опросы 1989 г. показали, что рабочие, в отличие от технической интеллигенции, отрицательно относились к идее смены общественного строя и перехода к капитализму. Но в результате манипуляции их сознанием они быстро изменили свои установки и не выступили против перехода к капитализму и развала СССР, не противились приватизации государственной собственности. Им претили привилегии партийно-советской бюрократии, присущие ей расхождения между словом и делом, воровство, взяточничество. Они не могли знать, как чудовищно все это расцветет в России при власти "демократов". Через десять лет рабочие будут по-иному оценивать СССР. В 2000 г. при опросе 2050 жителей в 11 регионах страны выяснилось, что 80% из них отрицательно относятся к его распаду, 77,5 % - к приватизации народного достояния. В 80-е гг. СССР нуждался в реформе, политика Горбачева, проводившаяся под лозунгом совершенствования социализма и углубления демократического устройства жизни, получила в начале "перестройки" одобрение народа, который не сразу понял, куда ведут его скрывающие свои истинные цели разрушители. Академик А.Трофимук сказал интеллектуальной элите в 1996 г.: "Вы сознательно пошли в рынок. круша защищавшую вас от люмпенизации систему, вы возгорелись обратить свое бесценнейшее богатство - глубокие знания - в низменный хруст бумажных купюр. Это в ваших рядах была выношена идеологическая основа разрушения". Эту мысль дополнил А.Проханов: "Мы должны со всей жестокостью сказать, что либеральная интеллигенция несет вину за крушение Родины. Этот грех ее несмываем". Многие говорят, что Ельцин с его огромным властолюбием несет главную ответственность за его развал. Но он выполнял планы западнической интеллигенции, когда поддерживал националистические движения, провозглашал главенство республиканских законов над общесоюзными, предлагал республикам брать столько суверенитета, сколько им понадобится, когда вместе с нею совершил контрреволюционный переворот. Начавший разрушение страны Горбачев тоже был в плену западнических представлений о том, по какому пути надо развиваться России. Не кто-нибудь, а именно либералы (вспомним А.Сахарова) выдвинули идею раздробить СССР на три десятка государств. Л.Баткин, Ю.Буртин, Вяч.Вс.Иванов в газете "Демократическая Россия" объявили, что развал СССР "можно только приветствовать", и говорили об опасности "заявки на преобладающую роль России, малейших проявлений великодержавности". Либеральные интеллигенты в октябре 1993 г. растоптали идею демократии, предали великую русскую идею социальной справедливости, подтолкнули Ельцина на разгон и расстрел законно избранного парламента. Теперь они считают, что и Россию надо раздробить. Д.Гранин склоняется "к мысли, что единая Россия нам больше не нужна". А.Кох предсказал, что она вскоре станет "сырьевым придатком", а потом превратится "в десяток маленьких государств". В.Кожинов видит причины крушения СССР в бездействии миллионов членов КПСС, указывая, что процент интеллигентов среди них был невелик. Когда речь идет об общественных явлениях, количественный признак не всегда верно может охарактеризовать силу влияния на них того или иного социального слоя. Вина партии несомненна, в ней оказалось много перерожденцев и карьеристов, она была деморализована, без сопротивления отдала власть, пагубную роль сыграла привычка одобрять все, что решали высшие органы. Но не надо умалять огромную роль "западников" в развале СССР. Именно их поставил А.Яковлев во главе телевидения, радио, газет и журналов, которые в конце 80-х - начале 90-х гг. бросились дискредитировать советский образ жизни, духовные и нравственные ценности народа, патриотические традиции, уважение к армии и правоохранительным органам, создавали привлекательный культ Запада, где все прекрасно (а у нас все плохо). Запутавшийся в идеологических ориентирах В.Астафьев недавно признал, что "казавшееся очистительным и обнадеживающим время перестройки было с самого начала поразительно фальшивым"; "Ни при каком застое никто не лгал так беззастенчиво и самозабвенно, никогда не было столько агрессивности и злобы, как в журнальных и газетных статьях 80-х- начала 90-х годов". Воистину справедливы слова Жорж Санд: честность умирает, когда продается. В отчетном докладе VII съезду КПРФ Г.Зюганов отметил, что "довольно долго идеологам российской контрреволюции удавалось поддерживать недоверие к КПРФ в среде интеллигенции". Несколько уменьшившись, оно не преодолено и поныне. Почему так трудно идет этот процесс? Почему творческая интеллигенция, преподаватели школ и вузов, врачи, инженерно-технические работники, поверив в либеральные ценности, помогли демократам повернуть общественное сознание в нужное им русло? Причины недоверчивого отношения многих образованных людей к коммунистам коренятся в недавнем прошлом. В середине 80-х гг. в СССР каждый четвертый работник, занятый в народном хозяйстве, закончил высшее или среднее учебное заведение. В условиях бурного научно-технического прогресса роль интеллигенции в общественном производстве все больше возрастала, но на пути в партию и руководящие советские и хозяйственные органы перед нею стояли определенные препоны. Жизненный уровень в западных странах так называемого "золотого миллиарда" был выше, чем в СССР, что особенно было заметно в отношении тех, кто имел высшее образование. Неоправданно низкой была зарплата у инженерно-технического персонала, врачей, работников образования и культуры. Они не могли вполне удовлетворить свои высокие запросы. Многие из них идеализировали буржуазный строй, считали, что именно при нем хорошо удовлетворяются их ущемленные потребности. Социальные блага, закрепленные советскими законами, право на труд и отдых, бесплатное образование и медицина - все это казалось им не очень-то существенным и дарованным, как воздух. Они по достоинству не осознавали преимуществ советского строя (оценят их только после ельцинских реформ, когда большинство из них будет ввергнуто в нищенство). Неверно просчитанная государственная политика по отношению к интеллигенции привела к тому, что она потеряла веру в справедливость социалистической идеологии. Демократы, разваливая СССР, использовали проблему свободы и прав человека, не считаясь с тем, что "свобода как право всех и каждого возможна лишь при условии законного ограничения личного произвола, везде, где этот произвол может ущемить права и интересы другого человека и общества" (В.Троицкий). Говоря о правах индивидуума, либералы не хотят знать, что есть права народа и государства. Они считают, что "главное завоевание ельцинского режима - наша свобода". Да, это их свобода, свобода нуворишей, которая превратилась во вседозволенность, в возможность для "демократов" свободно лгать, клеветать, манипулировать общественным сознанием. Что означает нынешняя свобода для трудящегося человека? Если он ввергнут в нищенство, то цена ей ломаный грош. В частных предприятиях работника могут уволить в любое время. Таких примеров множество. Если учесть массовую безработицу, особенно - частичную, то можно ли говорить о свободе слова и праве на критику в современных трудовых коллективах? Да, можно ругать хозяев жизни на митингах. Можно критиковать президента, правительство, но поступишь опрометчиво, если публично неодобрительно скажешь о своем прямом начальнике - рискуешь потерять работу. Средства массовой информации обслуживают финансово-политическую верхушку, формируют нужное ей представление о происходящих в стране общественных процессах, постоянно топчут и дискредитируют неугодные либералам взгляды. Общий тираж либерально-охранительных газет и журналов сейчас в сотни раз превосходит тираж прокоммунистической прессы. Что это за свобода, если у народно-патриотической оппозиции нет реального доступа к телевидению и радио? В 1999 г., по данным ВЦИОМ, на вопрос: "Чувствуете ли вы себя в нашем обществе свободным человеком?" ответили утвердительно 35,1%, нет - 51,5% опрошенных людей. В 2000 г. около 75 - 80% российских граждан выразили готовность пожертвовать демократическими свободами ради наведения порядка. Отношения между государством и творческими работниками в советское время регулировала цензура, вмешательство которой в их дела переходило разумные пределы. Но в той или иной форме цензура, поставленная на службу безопасности, моральных устоев, существует везде. Цензура в современных СМИ проявляет себя "в более тонких, неявных формах", это "цензура игнорированием, цензура дискредитацией, цензура нейтрализацией, цензура искажением и ложью и, наконец, цензура экономическая" (В.Литвиненко). Теперь особенно очевидно ощущается справедливость слов Ленина о зависимости писателей от денежного мешка, для них нынешний денежный намордник оказался страшнее прежней цензурной удавки. Олигархи, разные фонды финансируют тех литераторов, которые защищают их интересы, увлечены "чистым" искусством, чернухой, порнографией, занимаются исследованием литературы, не затрагивая социальных проблем нашей жизни. "Реформаторы", поставив своей целью изменить общественный строй в СССР, учли склонность русских людей к жестокой самокритике и самоуничижению, их устремленность к полной правде, социальной справедливости и братству народов, для них очень важно нравственное содержание власти, и потому они поддержали призывы бороться с привилегиями, добиваться полной гласности в делах властных структур. Демократы умело использовали нашу склонность к умалению достижений и возможностей своего народа, размытость, низкий уровень русского национального самосознания. Наши традиции впитали в себя черты православного сознания, для которого характерно превосходство нравственных категорий над рациональными и политическими, уважение любви, верности, долга, целомудрия, семьи. Чтобы сломать духовный строй русских людей, либералы стремятся лишить их исторической памяти, вытравить у них чувство родины, главенство общегосударственных ценностей, духовных качеств над материальными благами, национальное достоинство, веру в возможность победы идеи социальной справедливости. Они внедряют в общественное сознание потребительскую психологию, самоунижение, неуважение к собственным достижениям, вбивают в головы людей мысли о законности полной свободы в сексуальных отношениях. В русской культуре традиционно подавлялись низменные проявления. Порицаемое либералами пуританство, характерное для литературы и общественного настроя советского времени, отвечали нравственному идеалу большинства русских людей. Можно с немалым основанием утверждать, что ползучая контрреволюция, приведшая нашу державу к развалу, а миллионы людей к нищете, началась в 80-е гг. с разложения семьи. Разрушая традиции народной нравственности, которые воспитывали у девушек целомудрие, а у юношей - бережное отношение к девичьей чести, либералы преуспели в стремлении опоганить в глазах общества идею долга перед семьей (и страной). Тлетворные идеи сексуальной революции вытравливают стыдливость в отношениях между полами, разрушают инстинкт отцовства и материнства, культивируют разврат, что деформирует нравственность человека, приводит к появлению все большего числа детей, воспитывающихся в детских домах при живых родителях. Интеллигенция, как и все общество, даже та, что вышла из среды рабочих и крестьян, попала в сети искусной манипуляции массовым сознанием, ее восприятие и понимание поразил вирус сильного хаоса. Кое-кто из тех, кто проклинает советское прошлое, начинает чуть прозревать. Познакомившись с докладом ЮНИСЕФ о проблемах молодежи в "странах переходного периода", где "неохотно и почти сквозь зубы" констатируется, что "социальные и гуманитарные стандарты социализма были чрезвычайно высокими, порой гораздо более высокими, чем даже в самых развитых странах", либерал Б.Минаев, выступая в желтом "Огоньке", признал: "У нас было все в порядке с охраной здоровья, материнства, с образованием, с социальной адаптацией". Доктор наук Вяч. Вс. Иванов, непримиримый критик советской власти, делает вывод: "Мы все жаловались на несовершенство прежней системы здравоохранения. Поездив по миру, могу сказать: она была из лучших". Но он посчитал, что в области здравоохранения, образования "интеллигенции удалось сделать удивительно много" вопреки партии и правительству, "несмотря на все бюрократические препятствия, чинимые режимом". О людях, подобных режиссеру М.Захарову, бессовестно чернящих советский строй, В.Розов писал: "Учились бесплатно, начиная с детского садика и до вуза. Стали народными артистами СССР или РСФСР, лауреатами Государственных и Ленинских премий, Героями Социалистического Труда. Все это в то время! Стали знамениты на весь мир - и теперь плюют на свое прошлое. Считаю это аморальным, безнравственным и очень некрасивым". С.Кара-Мурза верно заметил: "Тот образованный человек, который после десяти лет агонии моей страны и массовых страданий моих сограждан остается активным антисоветским деятелем, является для меня экзистенциальным врагом России, ее "частичным убийцей". Частичным не потому, что убийство неполное, а потому что он - частица силы, которая Россию убивает". С.Кара-Мурза предположил, что наши аристократы духа посчитали делом жизни уничтожение социалистической системы потому, что сильнее всего таких людей оскорбляло и угнетало то, что при ней "хамы, "кухаркины дети" пошли в университет. Хамы забыли свое место, смешались с духовной аристократией, растворили ее в себе, портили ее расу". Видимо, это косвенно подтверждают мечты "белых патриотов" о монархии и возрождении сословного общества. А.Севастьянов предупредил: "Я буду с русской интеллигенцией и верхними классами против русских рабочих и крестьян, случись у нас опять социальная война. Потому что я - потомственный дворянин и интеллигент" ("НГ"). В книге "Низкие истины" (1998) А.Кончаловский сообщил, что он "жил на отдаленном от советского мира острове", его "мать говорила всю жизнь по-английски". Ему "в этой стране жить стыдно", в своих генах он "действительно чувствовал что-то от немцев". Приезжая в Россию, он "думал лишь о том, как бы скорее вернуться" на Запад. Мог ли он приравнять себя к тем работникам культуры, которые вышли из семей рабочих и крестьян? Среди нашей интеллигенции были и "обиженные" советской властью. М.Назаров, который, бичуя ее, мало заботится о правдивости своей аргументации, объяснил: "На мое формирование сильно повлияло то, что мой дед, белый офицер В.Л.Назаров, командовал отрядом в армии Колчака, был расстрелян красными в 1920-м". Эта клановая прослойка входит в ту часть интеллигенции, которая, как писал А.Кива ("НГ", 10.12.2000), "обслуживает "новый класс" и считает себя новой интеллектуальной элитой", ей "вполне комфортно живется в России потрясающих социальных контрастов", она "приобрела ряд качеств, которые были абсолютно чужды русской интеллигенции": крайний эгоизм, лицемерие и лживость, "отсутствие какого бы то ни было идеала, какой бы то ни было системы ценностей, кроме денег и еще раз денег", "готовность за деньги торговать принципами и всем тем, что имеет реальный спрос". Презрение к обездоленным людям сквозит в характерном для либералов рассуждении С.Юшенкова: "До сих пор в странах западной демократии бомжи, безработные, бедные почти не принимают участия в демократии, хотя и имеют право. Просто у них не выработалось такой привычки. А привычка голосовать вошла в кровь тех слоев, тех стран, население которых привыкло быть независимым от государства, привыкло зависеть только от себя. Не люмпенов..." ("Огонёк"). Видимо, ему хочется, чтобы у нас голосовали только те, кому по душе антинародная политика "Союза правых сил" и "яблочников", а простые труженики не использовали бы свое право выбирать депутатов в законодательные органы власти. Сейчас "демократические" деятели стали рядиться в тогу патриотов. Но, как заметил А.Курчаткин, сам либерал из либералов, для многих из них патриотизм - это "слово-камуфляж", включающее в себя "высокие слова о чести, достоинстве - и карманы, распухшие от стибренного чужого добра". Конечно, у А.Вассовича есть право считать "вредным информационным фантомом расхожее утверждение, что западник априорно не может быть патриотом России": рок-певца И.Талькова "зверски застрелили во время концерта", потому что "он был страшен созидателям "кайфо-балдежной" философии тем, что говорил с молодежью на понятном для нее языке рок-культуры, но при этом говорил о высоких понятиях: о России, о патриотизме, о любви к Родине". В этой любви певца скрывается противоречивая гамма отношений "языка рока" с национальными основами русской культуры, что требует специального разговора. К сожалению, многие наши политические деятели не видят угрозы нашему национальному бытию в хлынувшей к нам из США низкопробной массовой культуре, а этот зловонный поток прививает людям стандарты и стереотипы американского образа жизни, отторгает их души от своей Родины. А.Вассович, говоря о патриотизме западников, берет в пример трагическую судьбу Талькова и противопоставляет ей "благополучную" жизнь писателей-почвенников, которые "здравствуют до сих пор". О неправомерности этих рассуждений свидетельствуют загадочная смерть В.Шукшина, странное убийство Д.Балашова, избиение В.Распутина. Безбедно живут многие войновичи, радзинские и им подобные литераторы-западники, их охотно финансируют денежные тузы и властные структуры, им дают пособия и премии, их привечают на радио и телевидении, они издают свои многотомные произведения. До их материальной обеспеченности очень далеко "благополучию" писателей-почвенников. В.Белов, классик русской литературы, недавно публично признался, что у него нет денег даже на конверт, чтобы послать письмо. Будущее России связано с нашей молодежью. В учебных заведениях историю и литературу преподносят по соросовским учебникам, которые глушат у студентов и школьников ростки патриотизма, коллективизма, идеи социальной справедливости, внедряют в их сознание космополитическое миропонимание, нигилистическое отношение к Родине. Понятно, что работу СМИ, школ и вузов следует поставить на службу народу, российской государственности. Но как добиться этого? Будут ли серьезные успехи в борьбе за сердца молодых людей, если идеи патриотизма и социальной справедливости не овладеют душами большей части интеллигенции, которая играет важнейшую роль в формировании общественного сознания? Тут лежит огромное поле идеологической работы для тех, кто искренне озабочен судьбой России. В отчетном докладе VII съезду КПРФ Г.Зюганов отметил: "За десять лет от ельцинизма отшатнулось большинство населения - не менее 60-70 процентов. Но из них нас поддерживает лишь половина". А другая половина, в которой есть немало работников умственного труда, "шарахается из стороны в сторону". Он констатировал, что "утрата социалистических завоеваний привела к фактическому геноциду" российской интеллигенции, она "объективно становится союзником КПРФ". Но немалая часть ее боится возвращения к прошлому, не осознавая того, что коммунисты не ставят своей задачей прийти к власти для того, чтобы снова в точности повторить все то, что уже было в советское время. Они учатся на своих ошибках, каждый исторический поворот лишь тогда плодотворен, когда не только отрицает предыдущую систему общественных отношений, но и вбирает в себя и то положительное, даже не такое уж значительное, что существовало в этой отвергнутой системе. Сам я был в рядах партии с 1945 года по 1991, сейчас - сторонник КПРФ, но не состою в партии. У меня есть некоторые расхождения в идеологических установках. К тому же в свои далеко не молодые годы мне трудно нести партийные нагрузки. Но можно утверждать, что я не без пользы для партии служу своими знаниями и пером для утверждения идей народовластия, что ощущают наши идеологические оппоненты. В том, что я не решился восстановиться в партии, какую-то роль играет груз давних встреч с партийными руководителями, некомпетентных в вопросах науки и литературы, но решительных в своих опрометчивых выводах. При жизни Сталина можно было, не боясь мести, критиковать руководящих деятелей любых рангов (сам он в последние годы был вне критики). В 1952 г. я, работая учителем, обратился к первому секретарю Астраханского обкома партии с просьбой помочь провести дорожку к школе № 58, но ответа не получил. После этого на собрании актива города я подверг его критике за бюрократизм - и через два месяца дорожку построили. Но шли годы, и я на своей шкуре чувствовал, как все труднее становилось находить общий язык с партийным начальством. В 1981 г., выступая с докладом на торжественном вечере в Калинине, посвященном А.Фадееву, я, нарушив этикет, не упомянул Л.Брежнева: отмечался юбилей писателя и не дело в такой час расписываться в любви к генсеку. Но это мнение опровергли в своих выступлениях московский писатель А.Алексин (ныне он в Израиле) и местные ораторы, которые с блеском продемонстрировали, как надо славословить, чтобы угодить начальству. Слушая их, можно было подумать, что чествуют не Фадеева, а партийного вождя. Уже на следующий день меня вызвали к секретарю обкома КПСС, который (в присутствии секретаря парткома университета) заявил, что в моей речи многие заметили политический "подтекст", вызов официальной пропаганде. Он искал этот "вызов" и в моей статье, опубликованной перед тем в местной газете. Это было нелепо, я никогда не был противником советской власти, никаких вредоносных для нее идей не проводил. Возьму в пример еще один эпизод из моих отношений с партийным руководством. Приехав в Калинин, я, участник Великой Отечественной войны, член Союза писателей, доктор наук, профессор, возглавлявший тогда кафедру советской литературы и областное общество книголюбов, много лет ждал, когда в моей квартире поставят телефон, а потом, видя, как другим ставят, а меня потчуют обещаниями, взорвался заявлениями. После обращения к депутату Верховного Совета Б.Пономареву меня вызвал к себе заведующий промышленно-транспортным отделом обкома, который сообщил: сейчас нет свободных номеров, появятся - поставят мне телефон, может быть, через год. Когда же я сказал, что месяц назад в соседнем доме установили телефон работнику магазина, то он отрезал: "Нам лучше знать, кому надо ставить телефон. Вас спрашивать не будем!". Я бросил ему, не думая, что мое импульсивное предположение может сбыться: "Вот такие, как вы, привели Польшу к политическому кризису и нашу страну доведете до катастрофы". Конечно, подобные эпизоды - мелочь, тем более что через полгода после этого разговора телефон мне установили. Вспоминаю об этом потому, что у меня закрался вопрос: не возникнет ли снова такое отношение к интеллигенции у новых партийных функционеров. Похвально, что они не изменили партии, похвально, что они многому научились на своем горьком опыте. Эти годы они проявляли выдержанность, а теперь, почувствовав уверенность, снова в разговорах с людьми стали использовать металлические нотки. Право же, не стоит снова наступать на старые грабли. Мне представляется очень ценной мысль Г.Зюганова на VII съезде: "Ведь образованные головы не терпят казенщины и начетничества. А наша пропаганда грешит этим до сих пор. Интеллигент часто боится организации. Следовательно, нужно искать новые формы работы с ним". Но, видимо, не так просто найти эти новые формы работы с интеллигенцией, которые бы сделали ее верным союзником КПРФ. |
[ cледующая cтатья ] |
